- Кажется, ты увернулась от меня, как от пули.
- Я не увернулась… Меня ранило.

Это было словно дежа вю. Он уже однажды ехал в тюремной робе напротив охранника, только в тот раз их было двое, и его запястья так же стягивали холодные как лед браслеты наручников. Все это уже было! Уилл опустил сильнее голову, стараясь справиться с вздрагивающим миром и снова почувствовать себя собой. Но… разве это поможет ему доказать свою невиновность? Разве это поможет ему протолкнуть сквозь горло крик? Разве добровольное заклание на алтарь правосудия спасет его, когда в глазах Джека и всех остальных он видел приговор? И в глазах Аланы…
Звонко зацокали копыта оленя. Прошелестели жесткие вороньи перья. Темное топкое болото пошло мелкой рябью, нахлынуло в один миг.
Он не заметил дикой резкой боли, прошившей руку от ладони до локтя. Уилл словно не свой палец выдернул из сустава. Он просто повторил движения, которые уже делал. Спасибо за науку доктор Гидеон! Сейчас он словно стал им, действовал четко, уверенно, отстраненно, позволяя вести себя по выбранному пути. Но он удержался от развешивания органов охранника и водителя по ближайшему лесу. Ему не пришлось упражняться в угрозах – они и так его опасались.
Они, он и Гидеон, уже были у дома Аланы. В тот раз все же по отдельности, но Уилл чувствовал, как Гидеон ведет его сейчас, ведь сам он уже не помнил дороги, ну по крайней мере сознательно. В окне горел свет, несмотря на позднее время – Алане не спаслось. Причины ее бессонницы были столь очевидны, что не требовали даже мысленного озвучивания.
Ее не охраняли, что бы так беспечно со стороны Джека. И это когда из санитарной машины сбежал особо опасный серийный убийца, знакомый не понаслышке с методами работы поисковых отрядов.
Приоткрытое окно… Это уже беспечность Аланы. Уилл бесшумно ступил на светлый паркет у окна. Он уже мог видеть силуэт хозяйки дома, но собака учуяли его первым и тихими тенями метнулись к нему. Когда псы окружили его, нетерпеливо пихаясь, Уилл на мгновении прикрыл глаза и почувствовал себя дома. Но только на мгновение.
- Алана, пожалуйста… не кричи! – он медленно пошел ей навстречу, окруженный собаками, которые пытались полностью завладеть его вниманием. Но Уилл мог сосредоточиться только на выражении глаз любимой женщины.

Уилл досадливо поморщился. Ему не хотелось слушать про Джека, он и сам догадывался, что тот рвет и мечет и чуть ли не тычет пальцем в спину каждого полицейского и фбровца, которым дано задание во что бы то не стало сыскать сбежавшего серийного убийцу. И еще, он не хотел бы быть на месте своих незадачливых охранников – Джек сожрет их без соли и перца вместе с их нелепыми оправданиями. Но сейчас ему было все равно.
- Я не убивал, - это же так понятно и просто – он не убийца и никогда им не был. – Неужели ты готова поверить… - голос Уилла становился все тише и при этом словно проникал в самое сердце слушателя. – Неужели ты готова поверить, что я вырезал легкие у еще живой девушки?!
Уилл был почти в полном отчаянии. Он мог проигнорировать слова и мнение Джека, да всего ФБР в придачу с прессой, обеспокоенными гражданами и всем остальным миром, но то, что думает о нем Алана, если она действительно уверена в том, что он способен забивать девочек как скот, для него важнее всего на свете. Кто еще поверит ему, когда все доказательства говорят об обратном – он сумасшедший убийца с рукам по локоть в крови. Кто если не она?
Мир оставался почти неподвижным, лицо Аланы было в резком фокусе, остальное же было мутно и не важно. Он видел, что она борется со своим страхом, она старается его понять, но быть все равно на стороже – она больше не знает, кто он. Ему же тоже так раньше казалось, как он может ее винить?!
- Я не хочу, что бы Чилтон или кто-то еще, с радостными подвываниями дорвавшейся до падали гиены, копался в моей голове. Я не могу этого позволить. Просто не могу! – с шепота он сорвался почти на крик, но вовремя остановился и даже сделал шаг назад.
Он и так слишком яростно сражался с самим собой за свой разум, и много лет одерживал относительные победы, но если такой как доктор Чилтон возьмется «препарировать» его своими тупыми инструментами… его крепости больше не смогут защитить его.
- Кто-то сделал это со мной… - он уже говорил тоже самое Джеку, но тот отмахнулся от его слов и еще больше уверился в его виновности. И еще побег – он был уверен, что фраза о том, что невиновные так не поступают, обязательно прозвучала. И сейчас ее повторяет на все лады внутренний голос Аланы.
Нет, пожалуйста, не надо!
- Нет! Нет! – он почти умолял. – Не… не бойся меня! Я никогда… никогда… не…не причиню тебе вред!

- Я болен… – это правда - лоб под его немного трясущейся ладонью горячий и мокрый от пота. Он не сошел с ума, он просто болен чем-то не поддающимся диагностике. Это должно хоть немного утешать, но почему-то не срабатывает. И оранжевая тюремная роба не добавляет уверенности в том, что все будет хорошо.
- Мой разум может быть не из самых надежных, но не он меня подставляет, - Уилл покачал головой, не продолжая. Пока он и сам не был уверен в том, кто так планомерно ведет его по дорожке из желтого кирпича прямо в Лечебницу для невменяемых преступников.
Мокрый нос Уинстона тычется в дрожащие пальцы и возвращает к реальности. А она не слишком располагает к себе. Видеть Алану такой растерянной, старающейся не выдать страха, который он принес с собой и вручил ей словно бутоньерку, видеть ее испытывающую жалость и сожаление невыносимо настолько, что хочется выдавить себе глаза. Она говорит ему правду, стараясь как можно бережней завернуть ее в мягкий успокаивающий тон. Алана не станет врать никогда, не скажет того, что он хотел бы услышать, только чтобы, наконец, перестать находиться в одном помещении с серийным убийцей, который прятался все это время за нестабильным, но в принципе безвредным учителем.
- Нет, ты не будешь звонить Джеку! – это вышло немного резче чем Уилл хотел, но ему хватило прошлого раза и такого же выражения глаз доктора Лектера, в который он прятал триумф под двумя слоями других эмоций – ужас от содеянного Уиллом под полумаской жалости и сочувствия. Уиллу совсем не понравилось то, что произошло потом.
Но его категорический отказ уже не имел никакого значения. Абель Гидеон лучше заметал следы, его охранники были лишены удовольствия поднять тревогу, что бы Джек мог объявить план-перехват. Но Уилл шел по следам Гидеона, только его замысел предусматривал поменять местами участников – сначала Алана, потом Потрошитель. Но в конце обязательно должен был быть труп. И Джек это тоже понимал.
Звук полицейской сирены даже в отдалении неприятно вкручивался в уши. Это был звук рухнувшей надежды на правосудие. Он видел приговор в глазах всех, кто его окружает. Глупо было верить в то, что его оправдает кучка незнакомых людей, который прочитали до этого статьи Фредди Лаунс.
Протянутая рука к нему Аланы была очень кстати. Уилл шагнул вперед, немного неловко, собаки крутились под ногами, и обхватил горячими пальцами запястье.
- Мне нельзя возвращаться, пока я не узнаю кто он на самом деле. Помоги мне в этом.
Нужно было скрыться от офицеров, которые уже почти стучат в дверь. В доме не так много света, но лучше всего укрыться подальше. Уилл притягивает к себе Алану и отступает с ней в глубину дома, чтобы даже случайный (или не случайный) вскрик не дошел до ушей полиции.
Уилл не хочет этого делать. Он слишком хорошо знает Алану. Одной рукой он крепко обхватывает ее за талию, ладонь другой зажимает ей рот.
Пожалуйста, Алана, не будь смелой!
Стук в дверь застает их в полутемном коридоре. И Уилл шепчет:
- Пожалуйста! Не…