У него было достаточно свободного времени, что бы вспомнить некоторые подробности незапланированных сеансов доктора Лектера. Вопроса, зачем он делал такое с ним, Уиллу не нужно было задавать  ни себе, ни Ганнибалу. Та часть сущности доктора Лектера, которую он охотно, с большим удовольствием демонстрировал обществу, вполне ясно выражало свое желание дружить с Уиллом Грэмом, другая лишь делала все, чтобы их дружба была вероятней.
Уиллу снились, кроме всего прочего, сны о рождении. Он слышал треск скорлупы, мокрые звуки раздираемой плоти, первые крики новорожденного существа.
Если только так он мог действительно противостоять ему, то пусть так оно и будет.
Он согласен. Он позволил Ганнибалу найти крошечный кусочек тьмы внутри него, и теперь он не станет ей сопротивляться, теперь он сделает тьму своей маской, своим щитом, своим оружием. Не взирая на последствия.
Уилл всегда считал, что одиночество это лучшее, что он обрел за свою жизнь. Поэтому он с удивлением ощущает поднимающуюся радость от появления по ту сторону решетки любого лица отличного от профессионально-равнодушных санитаров.
А уж беседа в комнате для свиданий уже целое путешествие Братства кольца. Только вместо последнего у него два браслета на короткой цепочке и металлическая скоба, намертво вделанная в стол.

- Здравствуйте, доктор Лектер! – в его тоне нет вызова. Он скорее подавлен, чем дерзок или агрессивен. Возможно, он действительно рад видеть Ганнибала в этих стенах.
Он откидывается на спинку стула. Цепь выразительно гремит, заставляя вытянуть руки.
Он скорее смущен и измучен кошмарами, своими и своего временного соседа. Он не знает его имени, но тот кричит во сне и эти крики сплетаются в сновидения самого Уилла.
Да, он выглядит измученным именно из-за этого.
А Ганнибал выглядит хорошо.

«...меня зовут Уилл Грэм».
Эта фраза даже в тюрьме была его путеводной нитью, его спасительной гаванью, ярким светом маяка к которому он, осторожный, но заблудившийся капитан корабля своего рассудка, держал курс.
Он повторял ее в горячечном бреду, во сне, в душе, шептал сидя в тесной прогулочной клетке.
И он знал, кто он есть. Но так же он мучительно жаждал, что бы остальные тоже знали, кто он есть. Но знал, достоверно точно, кроме самого Уилла только один человек (человек ли?), сидящий напротив него в данный момент. У доктора умеренно скорбный и сочувствующий вид, под стать ситуации и помещению. Любой другой обманулся бы, но Грэму кажется, что он видит как ему улыбается вендиго губами доктора Лектера. Но… было что-то еще… словно тот, кто упрятал его сюда, сейчас сожалеет о своем решении. И те эмоции, которые старательно изображал его бывший психиатр, были отражением его мыслей. Так думать было приятно, хотя от мстительного удовольствия Уилл был далек.
- Мне предлагаю книги. В мягкой обложке, разумеется, - прошептал Уилл почти бесцветно, пикантно сопровождая свои слова резко нарушающим спокойную тишину звоном цепей. Словно он хотел прижать руки в неосознанном защитном жесте, сжаться, скукожиться, исчезнуть из этого холодного равнодушного мира. Но взгляд его устремился к лицу доктора, он не был похож на затравленный, напуганный или умоляющий. Скорее, бросающий вызов. Но только одно мгновение его можно было прочитать, он сменился бесконечной усталостью и вопросом.
- От кого? От Аланы? – выражение лица человека, которому подарили крошечный луч надежды очень трудно подделать, а еще труднее скрыть. Он не видел доктор Блум наедине с того самого раза, когда они сидели друг напротив друга в зеркальной комнате, а в глазах Аланы был только ужас и боль. И все его слова только добавляли веса в чашу весов его невменяемости и виновности.
- Вы сказали, что поможете мне, - Уилл почувствовал себя глупым карасем, который схватил вкусную наживку и почти почувствовал крючок в свой губе. Нужно было скорее увести разговор в сторону, вернуться к обсуждению их отношений. – Я совсем запутался. И чем больше я строю логические связи, чем пугающими выходят результаты.
Руки, пристегнутые надежной цепью, начали чуть вздрагивать, как и плечи Уилла. Он выказывал все признаки нервозности и бесконтрольного волнения, словно припадок не за горами.

Уилл устало закрывает глаза. Он не хочет, чтобы что-то извне проникло в эту комнату и помогло доктору Лектеру увидеть его игру. Чилтона, если нужно, он вполне успешно игнорирует, забрасывая удочку в стремительный поток. Олень-ворон составляет ему компанию, шелестит пожухлой листвой на берегу и, порой, подбадривает его шумный фырканьем.
- Как вы добились того, что он позволил нам встретиться без лишних ушей? – взгляд Уилла стал на мгновение заинтересованным – мазнул по лицу доктора и вернулся к разглядыванию узора его галстука. Ему на самом деле интересно насколько сильно Лектер может надавить на Фредерика, несмотря на все договоренности.
Но надолго Уилла не хватает, он внезапно перестает пытаться показать доктору, что он почти в порядке. Доктор словно глоток свободы, словно окошко в настоящий мир, которого ему так не хватает в глухих стенах лечебницы.
- Мне кажется, что стены камеры постепенно сжимаются…. раз от раза… стоит мне только закрыть глаза… - Уилл вторит своим словам и опускает чуть покрасневшие веки. Его голос становиться тише и сокровенней, словно только своему собеседнику он может довериться. Хотя почему «словно», все сказанное только для его ушей. - В итоге они сожмутся и раздавят мне голову. Знаете… я даже хочу этого… Когда я забрызгаю стены получившегося маленького кубика кровь и частичками мозговой ткани Чилтоне больше не негде будет копаться. Вот развязка моей истории. Ничего примечательного…
Уилл смотрит чуть искоса, внимательно ловя самые крошечные изменения в привычно бесстрастном лице Ганнибала Лектера.
«Вы не единственный кто может забраться мне в голову. Кто вошел в запретную секцию. У кого-то вообще не это законные права и когда-нибудь, возможно уже совсем скоро, мои крепости падут под напором препаратов, которыми не только вы не брезгуете воспользоваться. До здравствует нетрадиционная медицина!»
Он упивается возможностью хотя бы чуть-чуть, до первой крови, уколоть своего бывшего психиатра, увидеть как буквально на миллиметр, но покачнулась незыблемая колонна храма его безупречности. Как бы он хотел увидеть выражение недоумения и растерянности этого утонченного игрока чужими жизнями, когда одна из игрушек больно вцепилась бы в его пальцы.
И то же время… Уиллу, словно промокшему, замершему, потерявшемуся в снежном буране путнику, хотелось вернуться в зону спокойствия и безопасности, которую Ганнибал вносил своим присутствием.
Только фигура доктора Лектера оставалось успокаивающе-надежно неподвижной в хаотично дрожащем, нестабильном мире Уилла Грэма.
- Поможете как? Смириться с тем, что я есть? - Уилл вскинул глаза и взгляд его остался твердым. Он хочет протянуть руку, но боится, что снова будет обманут и отвергнут.

Уилл криво улыбается на слова доктора об электрическом стуле. Если его признают виновным во всех убийствах и сочтут вполне вменяемым, то да, это его будущее. «Да, доктор Лектер, вы не этого хотели, я понимаю. Если бы вы хотели моей смерти, то сделали бы это сами, изящно прервав линию мой жизни. Превратили бы мой последний вздох в произведение искусства. Возможно, вы планируете сделать это в будущем, но вот пропускание через мое тело несколько тысяч вольт на глазах вы сочтете ужасно вульгарным».
Ему хочется как-то поменять положение рук, но звон цепей начинает действовать на нервы и самому Уиллу. Как напоминание о том, что пока он сам, словно Кэсси Бойл, насаженная на рога в поле, не в силах повлиять на то, что уже случилось. Его мозг уже был приготовлен и поджарен, так же как и легкие Кэсси. И он тоже еще дышал, когда это происходило…
Черная волна всепоглощающей ненависти снова поднимала свой гигантский вал, грозя затопить и разрушить все старательно возведенные песчаные крепости.
Алана…
Внутренний голос со знакомым акцентом поднял на поверхность это имя. И по решимости Уилла пошла рябь, но ее было так много, целый океан решимости вперемешку с отчаянием, что поверхность снова стала ровной.
С Аланой все будет хорошо…
Если его замысел будет успешным, у всех все будет хорошо. Скорее всего, у него не получиться найти вакцину против СПИДА, накормить всех голодных, остановить глобальное потепление, но в Балтиморе больше не будут проходить званые вечера с угощениями, приготовленными из человеческих органов.
Он сможет защитить ее. Он предупредит ее. В это раз она послушается... Послушается ли?..

Уилл моргнул. Потом еще раз. И замер, не веря своим ушам.
Если бы можно было смотреть еще внимательней и еще заинтересованей, то Уилл сделал бы так. Его взгляд буквально вцепился в лицо доктора Лектера невидимыми, но возможно, вполне чувствительными для последнего, рыболовными крючками. Похоже, Уиллу все-таки удалось связать идеальную мушку, что бы привлечь внимание такой опасной и умной рыбы.
- Значит… вы действительно мне верите? Что есть другой убийца?  Что я не мог… не мог убить Эбигейл? – девушка была важна для них обоих – именно она, ее спасенная жизнь, стала тем мостом что был переброшен между двумя такими разными, но в равной мере одинокими людьми. И он воспользуется этим путем, пройдет его и доберется до самой сути Ганнибала. Он и так уже переступил через все границы, теперь ему больше нечего и некого терять.
Уилл чуть подался вперед, теперь уже не обращая внимания, как противно заскрежетали звенья по поверхности стола.
- Но каким образом, доктор? Я… я не понимаю…
Неужели, вы нарушите собственную игру, Ганнибал? – психиатр вполне мог прочесть это вопрос в глазах Уилла, если бы тот не опустил их. Теперь его внимание полностью занимала металлическая скоба, через которую была пропущена цепь его наручников.